«Я этого не говорила никому»

Примечание:

Рассказ, который родился в рамках задания для писателей: «Начните сцену с фразы «Я не говорил этого никому, но тебе признаюсь»

Сергей сидел, размешивая сахар на дне чашки. Назойливый стук ложечки привычно наполнял кухню и не попадал в ритм каплям дождя, бьющим снаружи в ржавый металлический карниз.

— Я этого не говорила никому, но тебе признаюсь, — внезапно прервала какофонию Лера, задумчиво посматривая в окно.

Ложка замерла в руках Сергея. Он поднял глаза на жену. В его взгляде читалось: «Что за?..» Однако вслух предпочел спросить:

— В чем признаешься?

— Какой логичный вопрос, — то ли усмехнулась, то ли просто забылась Лера.

Ложечка подчеркнуто громко вернулась к превращению сахара в сладкий чайный напиток.

— Снова эти твои шуточки, — нахмурился Сергей.

Лера порывисто накрыла его руку своей и ласково улыбнулась:

— Прости. Я просто задумалась. Не каждый же день доводится признаваться в том, что скрывала всю жизнь.

По лицу Сергея пробежала тень.

— Нет, это точно не такая банальность, о которой ты сразу подумал, — отмахнулась Лера.

— Откуда тебе знать, о чем я вообще подумал?

Сергей с досадой вытащил свою руку из-под ее ладони и со стуком положил ложку на стол. Лера вздохнула:

— Ладно. Вижу, что ты не в духе.

И поднялась из-за стола, на ходу собирая оставшуюся посуду.

— Нет уж. Сказала «А», говори и «Б», — в голосе Сергея зазвучали металлические нотки.

Он быстро отпил чай, обжегся и со злостью вернул чашку на место. В этот момент ручка откололась и осталась в пальцах, а сама емкость опрокинулась и, прокатившись по столешнице, с грохотом оказалась на полу. Брызги горячего чая разлетелись как из жерла вулкана. Часть попала прямо на голые волосатые ноги Сергея, которые дома он предпочитал не прятать и поэтому с завидной настойчивостью носил одни и те же застиранные шорты с невнятным рисунком. Которые Лера миллион раз порывалась выбросить, но муж упрямо доставал их даже из мусорного ведра или снимал со швабры, когда жена делала попытки превратить их в более полезный аксессуар – тряпку для мытья пола.

Лера сама удивилась тому, что даже не вздрогнула. Ни от звука разбившейся чашки. Ни от ожидаемого словосочетания, которое произносят 90% мужчин в такой ситуации. И даже не обернулась на возглас:

— Ну ты видишь, до чего доводишь?

Лера невозмутимо открыла дверцу под раковиной, выудила оттуда совок, присела и стала методично собирать в него осколки.

— Твоим возмущенным дыханием можно было бы обогревать торговые залы. Взял бы да помог, чем стоять над душой и сопеть, — не поднимая головы, сказала Лера.

— Что?!

Она даже почти ожидала, что сейчас получит физический ответ в свой адрес, хотя такого еще никогда не было. Но услышала только, как на пол полетела вся оставшаяся на столе посуда. Одним загребающим движением Сергей просто смёл хлебницу, вилки и тарелки.

— Теперь довольна?! – прогремел его голос.

— Просто отлично, — хмыкнула Лера, остановив сбор осколков.

Сергей перешагнул через них и вышел из кухни. Ударил кулаком по выключателю в прихожей, сдернул куртку с вешалки.

Лера села на пол, разглядывая хаос с кусками хлеба, набрякшими от остатков супа из бывших пиал. И слушала, как муж поворачивает замок входной двери. Хлоп! На этом звуке схлопнулось и желание остановить. Пусть идет. Ведь далеко ли он отправится в шортах. А брюки явно не надевал, ведь за ними нужно было идти в спальню.

И спокойно продолжила убирать останки посуды. По мере того, как пол становился чище, поднималось и настроение. А к моменту, когда понуро зашуршал ключ в замочной скважине, Лера уже покинула кухню и с подчеркнутым усердием мазала кремом руки.

Возвращение Сергея было гораздо менее шумным, чем демонстрация ухода. Ключи спокойно легли на тумбочку, а мокрая куртка – обратно на вешалку. Тяжелые шаги измерили расстояние до кухни, потом до спальни, где сидела Лера и с прежним увлечением растирала крем по пальцам.

Сергей подошел и неуклюже обнял:

— Извини… Что-то я погорячился…

— Мягко говоря. Я полчаса убирала то, что осталось от моих любимых пиалушек.

Лера сделала попытку вывернуться из навязанных объятий, но было уже очевидно, что это только для вида. Сергей опустил лицо и прошептал прямо в волосы:

— Завтра же возьмем такие же. И другие. Все, которые выберешь.

Лера повела плечом:

— Ладно. Я не сержусь. Иди переоденься. Весь мокрый. Не стоило столько ходить под дождем.

— Зато остыл, — улыбнулся Сергей, стиснув жену в объятиях еще сильнее.

— Оно и видно, — засмеялась Лера, высвобождаясь из кольца рук. — Всё. Иди, мойся. Не будем вспоминать о сегодняшнем.

Сергей кивнул и отправился в ванную, прихватив с собой спортивные штаны и футболку, которые настойчиво предложила жена.

***

С того дня все пошло не так. Договоренность не вспоминать об инциденте оставила недосказанность. И назойливые догадки приходили в голову одна за другой, одна за другой.

Лера все чаще ловила на себе изучающий взгляд мужа. Он словно наблюдал за ней со стороны, пытаясь проникнуть вглубь, в самую голову. И в каждой реплике супругам чудился подвох или намек.

Так продолжалось месяц, второй, третий. Но все решилось в одночасье.

В этот вечер Сергей и Лера возвращались из гостей. Вместо серого дождя, который запомнился из рокового дня, теперь кружила вьюга. Дворники автомобиля едва справлялись со снежными хлопьями, густо облепившими лобовое стекло. Влево-вправо, влево-вправо — вид этих черных палок, мелькающих перед глазами, и фары встречных машин вызывали раздражение.

— Погода – дрянь, — выругался Сергей, притормаживая перед очередным светофором.

Лера молчала и смотрела в окно. Сергей бросил на нее взгляд и почувствовал дежавю. Все так же: опять эти осадки, ее молчание и насмешливые наблюдения жизни за стеклом.

— Долго еще молчать будешь? — спросил он.

Лера вздрогнула и обернулась:

— Ты что-то спросил?

— Да. Я спросил. И спрашиваю снова. Долго еще молчать будешь?

— А что нужно говорить?

— Да то, что ты так и не сказала. Долго еще будешь ходить вокруг да около?

Сзади посигналили. Сергей бросил яростный взгляд в зеркало заднего вида и вдруг повернул ключ зажигания, заглушив машину.

— Да пошли вы! — воскликнул Сергей куда-то в пустоту и обернулся к Лере.

Заметив странный блеск в его глазах, она нахмурилась:

— Что ты задумал?

Сзади стали сигналить настойчиво, но Сергей уже не обращал внимания.

— Я думаю, нам нужно поговорить.

— Сережа, поехали уже. Что, прямо здесь будем разговаривать? Посреди дороги? В метель? — Лера развела руками, словно призывая в свидетели погоду и все попутные машины.

— Да. Будем разговаривать прямо здесь. Прямо здесь и сейчас, — пристально вглядываясь в лицо, ответил Сергей.

Лера молниеносно отстегнулась и открыла дверцу машины. Сергей схватил жену за руку, но в его пальцах осталась только шерстяная перчатка. Как тогда – ручка чашки. Не помня себя, он выскочил из машины и, игнорируя сигналы и крики водителей, бросился за Лерой.

Сапоги… Какими тяжелыми ей казались сапоги. И каким вязким – снег. Слыша сзади приближающиеся шаги, она уже понимала, что настигнуть беглянку – дело нескольких секунд. Но продолжала перебирать ногами. Больше из страха этой сцены на публике. А зевак на улице было достаточно.

 И только Лера хотела юркнуть в ближайший двор, чтобы выяснение отношений не происходило на людях, как услышала сзади удар.

Сначала она даже подумала, что сейчас почувствует боль. На мгновение замерла. И тут же поняла: что-то случилось. Но не с ней.

Моментально обернувшись, Лера сначала даже не увидела его. А потом догадалась посмотреть вниз, на землю. Все происходило как в замедленном кино. Какие-то прохожие. Мелькание разноцветных рукавов курток, среди которых хотелось увидеть руку Сергея. Женские крики. И свой собственный. И эта кровь на снегу, которую так быстро заносило свежими липкими хлопьями – природе не было дела до человеческих конфликтов. Она выполняла свою работу. И засыпала белой ватой весь город, не вдаваясь в подробности.

Потом были какие-то разговоры с чужими людьми. Синяя мигающая лампа. Тесный кузов с металлическими сиденьями. И подпись на заявлении в кабинете участкового, набросанная испачканными пальцами.

А дальше – молчаливый таксист, с подозрением косившийся на странную парочку на заднем сидении. Следы растекшейся черной туши, смешанные с кровью, на разбитых любимых руках, которые Лера целовала с отчаянием раскаявшейся грешницы. И много слов, разбавленных солью женских слез и мужского пота в спальне. И блаженная тишина, в которой хочется долго лежать на его плече, положив ладонь на большое сердце. Чтобы слушать эти гулкие сильные толчки в груди и успокаиваться.

Лера не помнила, сколько раз сама просила прощения за эти пару коротких часов. И сколько раз слышала такие же реплики в ответ. Не помнила она и о том, в какой момент решилась вернуться к давнему разговору. Возможно, в тот миг, когда он уже начал дремать и инстинктивно прижал ближе. И, набравшись смелости, сказала залпом:

— Однажды в детстве я прогуляла уроки, а дома сказала, что попала в аварию на автобусе. Родители обзвонили автопарки, но нигде не подтвердили информацию. Чтобы мне поверили, я поклялась сердцем отца. И в том же году умер близкий друг нашей семьи. От инфаркта… На похоронах мама потеряла сознание. И много лет после этого я не видела ее даже улыбающейся… Я уверена, что это и был мой отец.

Лера замолчала и лежала, глядя в потолок.

— Я до сих пор виню себя в его смерти. Мне было 10 лет, но я помню все. Каждый момент. В тот день и на похоронах…

Лера повернулась к Сергею:

— Ты спишь?

— Нет.

Лера нервно тормошила край пододеяльника. И снова задала вопрос:

— Что ты думаешь по этому поводу?

— Думаю, что это – совпадение. Не стоит себя винить, — ответил Сергей после долгой паузы.

Лера посмотрела на его лицо в темноте. Он лежал на спине, закрыв глаза. И можно было подумать, что уже уснул.

— Ты все сейчас понял… — прошептала Лера едва слышно. — И то, каким близким я тебя чувствовала с детства – видимо, не просто дружба. Это был твой отец…

Сергей не ответил. Но по его дыханию Лера догадывалась, что он не спит. А по гулким ударам сердца, которые стали слишком частыми, можно было уловить смятение. Однако ни одна ресница на закрытых веках мужа не дрогнула. И, когда Лера уснула, не дождавшись его ответа, Сергей осторожно снял ее руку со своей груди, поднялся и пошел в ванную.

Закрывшись на защелку, он включил кран и начал наполнять ванну. Звук льющейся воды заглушал шум поисков. Сергей открывал одну шкатулку жены за другой. Пока не нашел то, что искал. И обреченно сел на бортик, держа в разбитой руке объяснение многолетнему диагнозу бесплодия:  упаковку противозачаточных таблеток.

Первым порывом было броситься в спальню, громко включить свет и спросить, зачем она это сделала. Зачем выходила замуж, если знала о родственной связи. Но внутри все выло волком от мысли, что можно остаться без нее. Растить детей с другой женщиной или притвориться, что он и правда все считает совпадением?

И, когда спустя полчаса раздался тихий вопрос «У тебя все в порядке?» по ту сторону закрытой  ванной комнаты, Сергей молча положил на место упаковку с таблетками. Захлопнул шкатулку и шкаф. Выключил кран. И, поднявшись на затекшие ноги, открыл дверь:

— Да.

03.11.2020

Анастасия Настурция Petro © 2020