Повести

Неля и Емеля

1 глава. Неля выходит из себя

— Норушкина! – раздался требовательный голос.

Неля вздрогнула и даже провела рукой по лицу, чтобы избавиться от наваждения. Она так засмотрелась в окно на ворону, прячущую булку под деревом в школьном дворе, что забыла, где находится. Сдавленные смешки одноклассников и строгий взгляд Ольги Ивановны быстро вернули в реальность.

— Да? – непроизвольно спросила Неля.

Сосед сзади захихикал еще громче.

— Норушкина, ты где витаешь? В облаках? – громко спросила Ольга Ивановна, постукивая ручкой по журналу. – Может, тогда ты нам и расскажешь о воздушной оболочке Земли. Об атмосферном давлении, водяном паре.

Неля опустила взгляд и стала разглаживать рукой несуществующие складки на юбке.

— Ну так что? О чем я сейчас говорила на уроке? – не унималась Ольга Ивановна.

Неля опустила голову еще ниже. Маша – соседка по парте – шепнула что-то про значение атмосферы. Но так тихо и быстро, что Неля не успела разобрать и продолжала молчать.

— Выходи тогда к доске, — уставшим голосом сказала учительница.

У Нели горели уши. Ей хотелось встать бесшумно, но, как назло, она тут же зацепила стул ногой. Он грохнулся, вызвав новый взрыв хохота. Ольга Ивановна громко постучала ладонью по столу, призывая класс к порядку.

Путь до доски казался Неле бесконечным. Она чувствовала взгляды на спине и хотела провалиться сквозь землю. Поэтому решила ни на кого не смотреть, остановилась возле большой глянцевой карты мира и встала боком к классу.

— Ну, расскажи нам, Норушкина, строение атмосферы, — вздохнула Ольга Ивановна, словно заранее уже не рассчитывала на ответ.

Неля беспомощно посмотрела на карту мира, будто та могла что-то подсказать.

— Карта тебе точно в этом не поможет, — сказала учительница, без труда угадывая мысли.

Неля смутилась, быстро опустила взгляд вниз и стала изучать свои туфли с потертыми носами.

Ольга Ивановна выждала паузу, нервно побарабанив пальцами по столу.

— Садись, Норушкина. Не буду ставить тебе «два», потому что и так уже вереница красуется, — с тоской произнесла учительница и захлопнула журнал. – Но родителей твоих приглашу на встречу. Потому что так дальше продолжаться не может. Неси дневник.

Неля испуганно вскинула голову и тут же опустила ее еще ниже.

— Ну же, неси дневник. Ты опять не слышишь меня? – с раздражением спросила Ольга Ивановна.

— Она прекрааасно слышит, — раздался тягучий голос Степана с предпоследней парты.

Неля вспыхнула и кинула на него испепеляющий взгляд. «Только попробуй… Только скажи! И я тебя так дерну за кофту, что все пуговицы оторвутся», — с ненавистью подумала Неля, не замечая, как кулаки ее сжимаются.

— Кондратенко, тебя никто не спрашивал, — решительно сказала Ольга Ивановна. – Или, может, ты сам хочешь выйти к доске и рассказать нам строение атмосферы?

Степан вальяжно откинулся на спинку стула и улыбнулся, глядя на Нелю.

— Я-то расскажу. А вот она – нет. И родителей она не позове-ет, — растягивая слова, продолжал Кондратенко.

Неля смотрела на одноклассника с презрением, ногти в кулаках уже впивались в ладонь, но девочка этого не чувствовала.

— У ней же отец-алкаш. Он давно их брооосил, — мерзко захихикал Степан, довольный произведенным эффектом.

Неля стиснула зубы, заливаясь краской. Она едва сдерживалась, чтобы не расплакаться перед всеми.

— Кондратенко! – громко крикнула Ольга Ивановна, ударив рукой по столу. – Быстро встал и сходил за мелом. В учительскую!

— Да пожа-алуйста, — ничуть не смутившись, протянул Степан.

Он нехотя поднялся и медленным шагом двинулся между рядами. Неля исподлобья наблюдала за ним и ждала, когда тот подойдет ближе.

— Норушкина, а ты неси дневник, — сказала Ольга Ивановна.

Но Неля ее уже не слышала. Дождавшись, когда Степан подошел достаточно близко, девочка неожиданно схватила его за край рубашки и дернула так, что раздался треск ткани и мягкий стук пуговиц по полу.

В классе ахнули и замерли в ожидании развязки. Даже Ольга Ивановна, потеряв дар речи, молча наблюдала эту сцену.

— Да ты дура, что ли?! – с нарастающей яростью воскликнул Степан.

Он с недоумением посмотрел на свою порванную рубашку, потом перевел взгляд на Нелю и с искаженным лицом двумя руками толкнул ее в грудь так, что девочка ударилась спиной о школьную доску. Дыхание на миг перехватило, но в следующую же секунду Неля вцепилась Степану в волосы, направляя его голову в стену.

В классе кто-то вскрикнул. Этот возглас вывел учителя из оцепенения. Ольга Ивановна с шумом отодвинула стул и, вне себя от возмущения, повторяла:

— Ну-ка прекратите! Прекратите оба!

Учительница бросилась их разнимать. Тут же вскочили и несколько одноклассников, чтобы помочь, потому что Неля вцепилась в обидчика так сильно, что Ольга Ивановна не могла разжать ее руки. А Степан вопил от боли и пытался высвободить голову.

— Хватит, я сказала! Норушкина! Отпусти его! – кричала учительница, безуспешно хватая  Нелю за запястья.

Вскоре подбежали дети, и в какой-то момент Нелю удалось оторвать от Степана и оттащить к учительскому столу.

— Дура! Алкашье отродье! – выкрикивал Степан через головы одноклассников.

Неля, багровея от злости, бросилась ему навстречу, но одноклассники уже окружили ее и держали, не давая вырваться.

— Быстро… быстро позовите Михаила Андреевича! — взвинченным тоном приказала Ольга Ивановна ученикам.

И двое из них тут же бросились в спортзал за учителем физкультуры.

***

Позже, уже сидя в кабинете директора, Неля не могла восстановить в памяти эти события. Она смотрела на свои исцарапанные до локтя руки так, словно видела их впервые. И то, в чем ее обвиняли, казалось невероятным. «Я? Я била Кондратенко? Что они выдумывают?» — размышляла Неля, с удивлением оглядывая собравшихся на экстренный педсовет.

— Норушкина, ты воды в рот набрала? – с раздражением спрашивала классная руководительница и поглядывала на часы, потому что сегодня ей нужно было уйти пораньше, а тут сидит всклокоченная и растерянная ученица, которая за полчаса не промолвила ни слова. – Ты хоть понимаешь, что ты натворила?

Неля перевела на нее взгляд, потом опустила глаза и помотала головой.

— Ох! – классная руководительница закатила глаза и обратилась разом к директору, завучу по воспитательной работе, физкультурнику и Ольге Ивановне. – Мы этот крепкий орешек тут можем до самого вечера пытаться расколоть. У меня нет столько времени.

— Не забывайте, что вы – классный руководитель в 6 «Б», Мария Николаевна, — высокомерным тоном напомнила директор.

— А я и не забываю! — запальчиво парировала Мария Николаевна и для верности вскинула подбородок. – Вот с матерью ученицы Норушкиной и пообщаюсь завтра.

— Она уже сказала, что придет? – спросила директор, и в ее голосе легко улавливалась насмешка.

— Не придет, так я сама явлюсь к Норушкиным домой, — решительно заявила Мария Николаевна.

— К нам домой? – упавшим голосом переспросила Неля.

— О! Очнулась! – картинно всплеснула руками Мария Николаевна и склонила голову набок, разглядывая девочку. – Да, к вам. Потому что не достучаться ни до тебя, ни до матери. А если дело так дальше пойдет, то и вообще недалеко до спецшколы. Ты что выдумала? Зачем кидаешься на одноклассников?

Неля согнулась пополам на стуле и заплакала, обхватив свои коленки. Михаил Андреевич тут же хлопнул себя по ногам и встал со словами:

— Ну, хватит уже. Довели девчонку.

Он пересек весь кабинет, подошел к Неле, неловко положил ладонь на ее вздрагивающий затылок.

— Ну, будет, будет. Хорошая же девчонка ты.

И обратился к педсовету:

— С кем не бывает. Ну, повздорили. Ну, досталось парню. Значит, виноват был. Хватит уже, честное слово.

— Михаил Андреевич, — официальным тоном начала директор и предостерегающе приподняла указательный палец. – Решать это точно не вам.

Физкультурник развел руками:

— Ну, если я тут не нужен, то зачем и звали. Для охраны, что ли? Это от нее-то надо охраняться? Это она-то представляет опасность?

Он кивнул головой в сторону плачущей Нели, которая так и сидела, уткнувшись лицом в колени.

— Неужели других хулиганов не хватает? Как хотите, но я пошел. У меня еще волейбол в 11 классе по расписанию, — не без возмущения добавил Михаил Андреевич. – Вот они-то в мое отсутствие и похуже могут дел натворить. А вы тут привязались к девчонке.

Он легонько похлопал ее по спине и молча вышел из кабинета.

После ухода физкультурника некоторое время висела пауза, прерываемая тихими всхлипываниями Нели.

Первой не выдержала директор.

— Ладно, хватит на сегодня, — неуверенным голосом сказала она и повернулась к Марии Николаевне. – Девочку отведите в медкабинет, пусть дадут валерьянки или что там есть. И жду от вас итогов встречи с матерью. Все свободны.

Мария Николаевна вздохнула с облегчением и, взяв Нелю за локоть, приподняла:

— Давай, пойдем. Поговорим завтра, когда успокоишься.

Неля встала на негнущиеся ноги и покорно пошла следом.

2 глава. У Нели появляется помощник

Выходя из школы, Неля смотрела только прямо перед собой. Она знала, куда идти. К ней. К любимой своей раскидистой иве, которая в мае только начала покрываться салатовой дымкой – первым намеком на те длинные темно-изумрудные листы, которые так скоро будут шуметь от каждого порыва ветра.

Скорее, скорее покинуть территорию школы. Подальше от глаз. От этих насмешливых взглядов, шуточек в спину. От запаха валерьянки из медкабинета. От раздраженного голоса классной руководительницы. От облупленных стен в гардеробе.

Спину оттягивал рюкзак с тетрадями и учебниками. Но сильнее всего чувствовался вес дневника, в которым размашистым почерком было выведено красными чернилами: «Родителям явиться в кабинет директора 20 мая».

«Три дня. У меня осталось три дня, чтобы это изменить», — в отчаянии думала Неля, ускоряя и так быстрый шаг. Она спешила броситься под раскидистый шатер плакучей ивы у реки. Ведь там можно было наконец-то дать волю слезам – никто не увидит.

Заметив любимое и такое знакомое дерево, Неля кинулась к нему, скинула рюкзак и неловко приземлилась на свежую траву, не жалея единственную приличную юбку.

— Почему? Ну почему же все так? Почему так плохо? – взывала девочка, уткнувшись лицом в сложенные на земле руки. – Почему?

Рыдания сотрясали ее угловатую фигуру, острые худенькие плечи вздрагивали.

— Ну почему же сразу плохо, — вдруг раздался тонкий голосок откуда-то сверху.

Неля мгновенно подняла голову вверх и покрасневшими от слез глазами огляделась. В следующую же секунду испуганно вскочила на ноги, оцарапав щеку ветками. Мысль о том, что кто-то видел ее в таком состоянии, привела девочку в ужас.

— Кто здесь? – краснея от нахлынувшего стыда, спросила Неля.

— Вот всегда так, — то ли обиженно, то ли насмешливо ответил невидимый голос. – Нет чтобы спросить, как вас зовут. Или не хотите ли вы угоститься сушками.

— С-сушками? – оторопело переспросила Неля, не скрывая своего изумления.

— Ну да. Ведь я так их люблю, — уже более миролюбиво сказал таинственный голосок практически над самым ухом.

Звук прозвучал настолько близко, что Неля даже вздрогнула и обернулась в сторону источника. Только тогда девочка заметила какое-то движущееся существо в ветках и отпрянула так резко, что споткнулась и села на землю.

— Вот неужели я такой страшный? Всегда одно и то же, — проворчало существо.

— П-простите. Я п-просто… — начинала говорить Неля, но сразу сбивалась и не могла продолжать от удивления.

Она во все глаза смотрела, как маленькое существо прошло несколько шагов по ветке, село и стало болтать крошечными ножками.

— Просто я… Просто вы… — опять начинала Неля и осекалась.

— Просто ты никогда не видела, чтобы люди были такими маленькими, — закончил за нее миниатюрный незнакомец.

Неля кивнула, не в силах говорить. И разглядывала собеседника. Он был очень похож на человека, только размером с воробья. Это явно был мужчина: русоволосый, в старой рубашке невнятного цвета (очевидно, когда-то белого), подпоясанный красным кушаком. В черных, видавших виды, брюках. На ногах загадочного существа красовались нарядные алые сапожки. Ими-то человечек и болтал, терпеливо дожидаясь окончания осмотра.

— Ну все? Убедилась, что я – не воробей? – ворчливым голосом уточнил незнакомец.

Неля в смущении отвела взгляд, удивившись, что этот миниатюрный обитатель ивы словно прочитал мысли.

— Я вовсе так не думала, — поспешила ответить Неля.

— Да ладно. Я уже привык, — вздохнул человечек. – Теперь хоть спроси, как меня зовут.

Неля с любопытством вернула на него взгляд и впервые за день улыбнулась. Ей было забавно, что человечек в алых сапожках идет против правил: не сам спрашивает ее имя, а наоборот.

— И как же? – спросила Неля заинтересованно и даже забыла, что на щеках еще не высохли дорожки слез.

—  А вот Емеля! – торжественно произнес крошечный мужичок и явно ждал сильной ответной реакции.

— Емеля? – переспросила девочка. – Прямо как в сказке!

— Ну почему же «как в сказке». Я оттуда и есть! – снова обиделся человечек и задергал ножками в алых сапожках.

Неля ахнула и закрыла рот рукой. Емеля покосился на девочку и картинно вздохнул:

— Вот и еще одна Фома неверующая. И откуда вы все такие беретесь? Эхма!

Неля поспешно отняла ладонь ото рта, с подозрением всмотрелась в Емелю и спросила:

— Если вы из сказки, то почему такой маленький?

— Ха! – Емеля даже хлопнул себя по ногам. – Ну так какой народ пошел, такие и герои. Если люди мельчают, то и персонажи из сказок чем хуже? Все за вами и повторяем.

Неля протянула:

— Ааа, так вы – взрослый. Взрослые любят говорить такими фразами. На литературе мы уже проходили афоризмы.

Емеля с интересом посмотрел на девочку и присвистнул:

— Да ты, оказывается, мудра. И как зовут юного гения?

— Неля. Только я точно не гений.

— Эхма!

Емеля подскочил и прошел по веточке максимально близко, оказавшись прямо напротив лица.

— Эхма! – повторил он. – Емеля и Неля, Неля и Емеля!

Человечек так обрадовался, что казалось, будто сейчас пустится в пляс.

— Неля и Емеля! Емеля и Неля! – снова и снова повторял он, притопывая ногой в алом сапожке. – Что ж ты сразу-то не сказала?

Неля посмотрела на него с удивлением:

 — Так ведь вы и не спрашивали.

Емеля с досадой отмахнулся:

— Да что же мы теряем время! Давай, рассказывай!

— Что рассказывать?

— Всё!

— К-как это – всё? – спросила Неля и открыла рот.

Емеля нетерпеливо пританцовывал на месте:

— Ух, как я ждал нашей встречи! Не зря, не зря я сегодня решил забраться именно сюда.

Неле с одной стороны было приятно, что вдруг кто-то впервые ждет с ней встречи. А с другой стороны, девочка недоумевала, зачем она была нужна этому забавному сказочному Емеле.

Он тем временем постарался взять себя в руки, уселся обратно на ветку и, подперев подбородок, приготовился слушать:

— Давай же, начинай.

— Так а что начинать? – продолжала удивляться Неля.

— Ну ты же пришла сюда не просто так. Значит, была причина. Иначе бы я здесь не оказался, чтобы помочь тебе.

— П-помочь мне? – переспросила Неля и почувствовала, как глаза снова начинает щипать от подступающих слез.

Ведь никто раньше не предлагал ей помощь. По крайней мере, так откровенно.

А Емеля уже проявлял все признаки сильнейшего нетерпения. Он ерзал на ветке, смешно качался из стороны в сторону и даже дергал себя за чуб.

— Ну а кому же еще? Ведь я говорю с тобой сейчас. Что же тут непонятного? Давай, начинай, — сказал Емеля, глядя на нее своими синими глазами.

Неля потерла переносицу и смущенно ответила:

— Я даже не знаю, с чего начать…

— С того, почему ты прибежала сюда вся в слезах, — порывисто ответил Емеля.

Неля набрала в грудь воздуха, чтобы не задохнуться от слез. Посмотрела вверх, на небо: облака медленно расползались, их края рвались, истончались, превращались в прозрачные перья и исчезали.

— Пока ты любуешься облачками, тут кто-то уже давно проголодался. Ведь сушек ты явно не принесла, так начни хотя бы рассказывать. А то скоро этот живот растает так же, как края твоих разлюбимых облаков! – заворчал Емеля, хлопая себя по животу.

Неля быстро опустила голову, перевела взгляд на сказочного приятеля. Сделала вдох, резко выдохнула и тихо сказала:

— Сегодня я побила одноклассника.

— Ух ты! А так и не скажешь по тебе, — бросил Емеля, оценивающе осмотрев Нелю.

Неля неожиданно набралась смелости:

— Да я и сама о себе такого не скажу. Я вообще не понимаю, как это произошло. Я просто…

И дальше Неля рассказала все. От того момента, как учительница назвала ее фамилию, вырвав из мира фантазий. И заканчивая стаканом, в который накапали валерьянку с мерзким запахом.

Емеля слушал внимательно. Иногда вскакивал, повторял «эхма», хлопал себя по ногам и снова садился. Когда Неля замолчала, то он еще некоторое время смотрел на нее молча. А потом коротко спросил:

— Это – всё?

— Да, — выдохнула Неля и почувствовала себя так, словно в рюкзаке у нее вовсе не лежит дневник с красной надписью от учителя.

— Ну тогда слушай. Сейчас ты сходишь домой, приготовишь чай себе и маме, помоешь посуду и принесешь мне одну сушку.

Неля посмотрела на Емелю, пытаясь понять, шутит он или говорит правду. Он сразу возмутился:

— Ты все еще здесь?

— Но… зачем это? При чем тут это все?

— Ты не спрашивай. А бери и делай. Ничего не упуская: чай себе и маме, помыть посуду и принести мне сушку, — повторил Емеля и даже поднял указательный палец вверх для значимости. – Сушку, кстати, особенно обязательно.

Неля помолчала и даже пару раз моргнула, чтобы понять, не чудится ли ей это все. Емеля поставил руки в бока, склонил голову и повторил:

— Ты все еще здесь?

— И что будет? – удивленно спросила Неля.

— Что будет, что будет, — проворчал Емеля, закатывая глаза. – Чудеса будут! Что же еще?!

— Ч-чудеса? – прошептала Неля.

— Они самые. А иначе зачем я тут с тобой разговариваю?

Неля в очередной раз открыла рот, разглядывая удивительного Емелю. Но заметив, что он опять задергал ножкой в алом сапожке, решила не испытывать терпение нового приятеля, поспешно схватила свой рюкзак и сказала:

— Хорошо. Я попробую.

— И сушку не забудь! – крикнул ей вслед Емеля.

Неля кивнула и побежала к дому, ускоряя шаг. В голове одна мысль стремительно сменяла другую, любопытство развеивало сомнения, ожидание чуда уничтожало страх. А в сердце росло и росло новое ощущение: словно очень скоро все сильно изменится. И перемены эти будут только к лучшему.

Анастасия Настурция Petro © 2021

3 глава. Неля решает первую проблему

Чем ближе Неля подбегала к дому, тем больше падало ее воодушевление и сильнее начинали терзать сомнения. Она вошла в подъезд. И сразу с головой накрыло удушливым запахом обитающих здесь уличных котов. Неля остановилась перед лестницей.

Восемнадцать ступенек до второго этажа, два пролета, одно огромное окно в дребезжащей старой раме – этот путь у Нели был изучен вдоль и поперек за все ее 12 лет. Семья Норушкиных жила здесь безвылазно. Если другие одноклассники летом ездили даже за границу и хвастались фотографиями загорелых тел на фоне жарких южных морей, то для Нели приключением становилась просто поездка на автобусе до конечной остановки. Там было кладбище, по которому она любила бродить, разглядывая таблички с датами и прикидывая в уме, сколько же лет было отмерено этому человеку.

Какие уж тут пляжи, «всё включено» и отели. Неля считала счастьем, когда ее отпускали гулять и при этом не ругали по приходу. Но случалось такое редко. У мамы, казалось, навсегда застыли на лице нахмуренные брови. Она неизменно встречала Нелю фразой: «Ну и долго ты еще будешь шататься?» И отправляла делать уроки или что-то по дому. Чтобы не болталась. Тоже излюбленное выражение матери.

Неля забыла, как мама улыбается. Впрочем, и в воспоминаниях этой улыбки не было. «Но все-таки сейчас ведь лучше и не так страшно», — успокаивала себя Неля. Потому что пока с ними жил отец, то после школы она боялась даже открыть дверь в квартиру. Не знала, что ожидает за порогом.

Если крики слышались уже с улицы через окна, то Неля уходила к реке и возвращалась через пару часов, прислушивалась к звукам, осторожно входила в дом. Вместе со старшей сестрой Олей убирала последствия очередной потасовки отца с матерью, если он уже спал. Еще хуже было, когда в квартире находились те, с кем он пил на кухне. Потому что тогда мама брала свою сумку под кодовым словом «Сегодня ночуем не дома», сердито брала Нелю за руку и тащила за собой, окриками подгоняя плачущую Олю.

Неля всегда боялась этой сумки. Потому что мама шла быстро и молча, руку сжимала очень больно, ругалась на хныкающую Олю. Неля рано научилась сдерживать слезы и терпела, чтобы не расстроить маму еще больше. И послушно заходила в автобус. А потом так же послушно поднималась с мамой и сестрой на лифте. И старалась не смотреть на мамино лицо, когда она с виноватым видом просила свою тетю Валю пустить их на ночлег.

Тетя Валя была настолько крупной и суровой, что Неля не смела при ней даже слово произнести. Могла только кивать в знак согласия или мотать головой в знак отрицания. Тихо юркала вслед за мамой в большую прихожую, где царил такой порядок, что стоптанные ботинки Нели выглядели как оскорбление хозяевам. Потом мыла руки, стараясь не тратить много воды, ведь тетя Валя опять при прощании будет сверлить маму взглядом и говорить про то, какие они бестолковые и не умеют ничего ценить.

А затем нужно еще вытерпеть минут 10 на кухне, чтобы чинно выпить чашку несладкого чая с парой круглых печенюшек «Мария». Обязательно поблагодарить тетю Валю и пожелать ей спокойной ночи. Правда, вместо нормальных слов Неле удавался только сдавленный шепот. И дальше забраться в кровать вместе с Олей. А мама придет позже и уляжется с самого краю.

Поэтому нет, сейчас гораздо лучше. «Гораздо, гораздо лучше», — заверила себя Неля. И, собравшись с духом, взлетела по всем 18 ступенькам и открыла дверь в квартиру, которая никогда не запиралась. Как говорила мама: «Красть у нас нечего, кроме алюминиевых погнутых вилок».

По привычным звукам Неля сразу поняла, что дома — только Оля. Она заперлась в комнате и опять слушала музыку, которую мама называла исчадием.

«Может, тогда пока сделаю чай сестре?» — неожиданно подумала Неля и побежала на кухню.

Поставила чайник, помыла руки и забралась на табуретку, чтобы найти заварку. Особого выбора не было: черный или зеленый. Но Неля знала, что Оля любит именно крепкий и только черный чай. Поэтому потянулась за пачкой, в которой осталось совсем немного. «Ничего, на одну чашку точно хватит», — с радостью заключила Неля, насыпая узкие засушенные листочки в заварочный чайник. Добавила кипятка, накрыла крышкой и полотенцем, как учили на уроке труда в 5 классе: «Чтобы лучше заварился и стал ароматнее».

Пока медленно текли эти несколько минут, Неля размышляла, что еще добавить. На самом деле дома в шкафчике и лежали-то только сушки – самый дешевый вариант «к чаю». Даже безвкусное пресное и жесткое печенье «Мария» стоило дороже. Конечно, можно было бы самим испечь булочки, пирог или то же печенье – получилось бы и выгоднее, и вкуснее. Но для мамы готовка всегда считалась ежедневной обязательной пыткой. Так и говорила: «Кухня – моя вечная каторга».

Оля тоже скорее согласилась бы перемыть всю квартиру и даже окна, чем возиться с продуктами и плитой. А Неля если что-то и решалась готовить, то постоянно допускала ошибки: то пересолит, то сковородку испортит, то рис намертво пригорит в кастрюле, а то и вовсе устроит катастрофу. Именно поэтому духовку Неля боялась как огня. И для того была причина.

Духовка была газовой и однажды Неля попробовала достать противень, на котором готовилась картошка. Уже в следующую секунду девочка с ужасом смотрела, как горят ее волосы. Мама в мгновение ока схватила кухонное полотенце и с каким-то невероятно низким возгласом обхватила им пылающую прядь. А потом этим же полотенцем пребольно ударила по спине и отправила в ванну мыться, повторяя без конца: «Что за наказание с вами! Тетя Валя права: вы совершенно бестолковые!»

Неля тогда долго стояла под струями воды в душе. Плакала и тряслась то ли от страха, то ли от обиды. Ведь в чем она была виновата: хотела же помочь.

Потом еще и Оля ругалась самыми страшными словами, обвиняя Нелю, что мама из-за нее заперлась в комнате и рыдает в голос, как будто кто-то умер. Откуда было девочкам знать и понимать в таком возрасте, что дело вовсе не в них. И матери достаточно любого повода, чтобы вылить свое горе в слезах.

Вот почему в семье Норушкиных не водилось сладостей и выпечки к чаю. Но сушки были всегда. И оранжевый нарезной батон с блестящей корочкой. На его мягкий кусочек можно положить пару ложек варенья. Вот уже и почти пирог. А если еще и сливочное масло имеется, то вообще пирожное.

Вспомнив об этом, Неля кинулась к холодильнику, но масленка была пуста. Зато в банке смородинового варенья еще оставалось достаточно, чтобы намазать на несколько бутербродов. Поэтому Неля в каком-то счастливом нетерпении отрезала два куска батона, щедро намазала их вареньем, положила на тарелку. Потом налила чашку свежего чая. И отправилась к комнате, которую делила пополам с сестрой.

Дверь по-прежнему была закрыта, и оттуда доносились методичные тяжелые звуки музыки. Один и тот же ритм, который с неприятной монотонностью отзывался в ушах и где-то в груди. Неля постучала ногой, потому что руки были заняты. В ответ – никакой реакции. Постучала еще раз. Потом еще раз. Громкость песни убавилась, раздалось несколько нервных шагов, раздраженный и резкий скрежет старой защелки. Дверь распахнулась, и в проеме появилась недовольная Оля. На ее лице все было написано. Тем не менее, она добавила и словами для пущей убедительности:

— Что тебе надо?! Ты не видишь и не слышишь ничего?!

Неля робко улыбнулась и пожала плечами. Оля хотела было уже захлопнуть дверь обратно прямо перед носом, но опустила взгляд и увидела в руках сестры тарелку с бутербродами и чашку с чаем.

— Тебе непременно надо в комнате есть? Иди на кухню. Мать еще не пришла, — строго прошипела Оля, держа руку на ручке двери и не пропуская сестру внутрь.

— Так это не мне. Это я тебе принесла, — глядя в глаза, ответила Неля, вытягивая вперед угощение. – Возьми, а я пойду на кухню.

Оля с недоумением посмотрела в лицо сестре, перевела взгляд на чай с бутербродами и обратно на лицо. С подозрением прищурилась:

— В смысле — мне? С чего бы это? Что тебе надо?

— Ничего. Я просто так. Мне захотелось, — улыбнулась Неля, придвигая чашку еще ближе. – Бери, пока горячее. Я себе заварю на кухне.

Оля продолжала стоять, не зная, что сказать. С сестрой они не очень ладили. И обычно по возможности держались друг от друга в разных помещениях, только спали в одной комнате.

— Бери же. Остынет, — повторила Неля и практически вложила в руки чашку.

Оля отпустила ручку двери и взяла угощение. Но смотрела на него с таким удивлением, словно видела нечто невероятное.

— Должно получиться вкусно. Я побольше варенья положила, а то когда мало, то ерунда выходит. Поешь, — улыбнулась Неля и повернулась, чтобы идти.

Оля еще некоторое время смотрела на тарелку и чашку. А потом выдавила из себя помимо воли:

— Спасибо.

Неля обернулась через плечо, что-то восстанавливая в памяти. И, наконец, вспомнила:

— На здоровье.

И ушла на кухню. Оля ошарашенно смотрела сестре вслед. В их семье не было принято обмениваться любезностями. «Доброе утро», «спокойной ночи», «приятного аппетита» — они же сами потешались над этими фразами и называли их телячьими нежностями. И вдруг такое.

— Это что-то новенькое, — пробормотала Оля и откусила кусок бутерброда. – Мм, но вкусно же!

Неля тем временем начала возиться на кухне, чтобы устроить для мамы еще более удивительное чаепитие. Открыла холодильник и искала, чем ее порадовать. Но выбора особого не было. То же варенье. И тот же батон в хлебнице. И та же заварка.

«Тогда просто сделаю особенно красиво», — с неожиданным воодушевлением подумала Неля и, раскрыв дверцы, потянулась за самой лучшей чашкой. В этот же момент к чашке потянулась другая знакомая рука – Олина. Неля отдернула свою и с удивлением посмотрела на сестру. А та, чтобы скрыть смущение, сразу перешла в нападение:

— Ну что ты смотришь? Может, я тоже хочу сделать приятное маме.

И, будучи выше ростом, быстрее дотянулась до той самой чашки с розовыми цветами, обведенными золотистой каемкой.

Неля невольно улыбнулась сестре и сказала:

— А мы с тобой в общем заговоре.

Оля на одно мгновение замерла с чашкой в руке, что-то обдумывая. И вдруг ответила улыбкой:

— Ну да.

Неля почему-то почувствовала себя такой счастливой, что в порыве на миг обняла сестру, а потом, смущенно отпрянув, бросилась к холодильнику достать банку с вареньем.

«Это работает! Емеля был прав! Это работает!» — думала про себя Неля и погружала ложку в фиолетовую сладость смородины. А Оля, напевая, накрывала на стол.

«Теперь всё будет по-другому. Всё будет лучше!» — подогревала свою радость Неля и поглядывала на сестру. Та отвечала ей не менее веселым взглядом. И они вдвоем, две счастливых заговорщицы, впервые устраивали для мамы невероятное чаепитие.

4 глава. Неля видит чудо

Стол выглядел так, как еще никогда не было за все 12 лет Нелиной жизни. Никто в семье раньше не занимался сервировкой. Это казалось таким же излишеством, как прихорашиваться перед зеркалом – мама называла кривлянием разглядывание себя в зеркале.

Впрочем, Оля все равно любила посмотреть в свое отражение и навести марафет, пока никто не видит. А потом приходила мама и тащила ее в ванную, орудуя жесткой ладонью над раковиной. Пока весь макияж не смывался водой. Со временем Оля стала делать хитрее: просто брала остатки косметики у одноклассниц и носила в школьной сумке. Красилась перед первым уроком в туалете и смывала перед выходом из школы.

Сейчас Оля с таким интересом помогала Неле расставлять на столе посуду, что обе чувствовали смущение. Настолько непривычными казались хозяйские девичьи хлопоты в квартире.

Поэтому, когда в прихожей раздался хлопок закрывшейся двери, обе девочки почувствовали, как сердце забилось в самом горле. Они боялись, как мама отреагирует. «Если бы она хотя бы улыбнулась», — с надеждой подумала Неля. «Только бы она не заорала», — с тоской подумала Оля.

— Ну и где вы все? – раздраженно крикнула мама из прихожей.

Девочки переглянулись. Оля сглотнула и ответила первой:

— Мы тут, на кухне.

Неля с досадой ощутила, что к ней вернулось знакомое состояние: не может выдавить ни звука. И была благодарна сестре, ведь та выручила.

Тем временем мама появилась на пороге кухни. Сверкающие глаза сначала накинулись на лица дочерей:

— Чем вы тут занимаетесь? Уроки уже сделаны, что ли? Не хватало мне еще каких-то проблем в школе!

Неля тут же вспыхнула, в пятки словно упало что-то тяжелое, и ноги начали мелко дрожать. Мама, будто догадываясь, вперила взгляд в покрасневшие щеки младшей дочери. Громовым голосом спросила:

— Натворила что-то?

Неля испуганно опустила голову, ладони вспотели. Оля покосилась на сестру, потом посмотрела на маму и вдруг с улыбкой сказала:

— Садись пить чай. Мы тебе сюрприз приготовили.

И Оля отодвинулась в сторону, показывая накрытый к чаепитию стол. Самая красивая чашка с розовыми цветами и золотистой каемкой стояла точно в середине блюдечка. Рядом на старой пожелтевшей кружевной салфетке, которая досталась от бабушки и когда-то была белоснежной, живописно расположился бутерброд из булки со смородиновым вареньем. Заварочный чайник со сколами на носике был заботливо накрыт второй кружевной салфеткой – всё из того же бабушкиного комплекта. Несколько сушек уютно свились колечками в единственной выжившей стеклянной вазочке – остальные предметы из сервиза давно разбиты родителями после выпивок отца.

Мама с изумлением смотрела на этот натюрморт и молчала. Оля замерла в напряжении, и тщательная улыбка уже сползла с ее лица, потому что пауза затянулась. Неля дрожала как осиновый лист. И внезапно у нее мелькнула в голове мольба: «Емеля, помоги!» Неля вспомнила, как забавный крошечный человечек обещал чудеса. И этого хотелось ей сейчас настолько навыносимо, что застучало в висках.

Мама медленно подошла к столу. Неля инстинктивно вжала голову в плечи, ожидая затрещины. Давно уже девочки даже не думали, за что получают от матери оплеухи – это было обыденным явлением. И на него бы и вовсе не обращали внимания, если бы рука, раздающая такие подарки, не оказывалась настолько тяжелой.

Но мама не ударила. Она вдруг грузно села на табуретку, словно весила не 50 тщедушных килограммов, а раза в три больше. И молча обводила взглядом сервированный стол. Тишина была такой тягучей, что в нее можно было лечь на спину и удерживаться, как в Мертвом море. Неля осторожно следила за матерью, а Оля нервно ковыряла ногтем большой палец.

— Сегодня какой-то праздник?

Приглушенный голос матери разорвал тишину пополам, откинув ее остатки по углам.

— Нет, — тихо ответила Неля и сама удивилась своей смелости.

Приободренная вернувшимся даром речи, Неля вдруг добавила:

— Это просто тебе, мама.

Оля тут же вскинула на сестру глаза, которые стали настолько большими, что в них отразилась и Неля, и сервированный стол. Ведь в семье уже забылось это слово – «мама». Обычно говорили друг с другом, не называя имен и родственных обращений. Не мама, не Оля и не Неля. А просто «ты».

Мама молчала, а выражение лица ее стало таким беспомощным и жалким, что обе дочери смотрели на него с напряжением.

— Мама… — почти шепотом повторила она.  – «Просто тебе…»

Девочки стояли, не шевелясь. А мама медленно протянула руку к чайнику. Но ладонь вдруг начала так сильно трястись, что она убрала ее назад, поднесла к лицу, закрыла рот и помотала головой. Неля с Олей переглянулись, не зная, как себя вести дальше.

— Что же вы стоите? – сдавленным голосом спросила мама, опуская руку вниз.

Неля встрепенулась и спросила:

— Что тебе подать, мама? Налить чаю?

Мама изумленно посмотрела на дочь снизу вверх, разглядывая ее лицо, словно видит впервые. И снова повторила загадочным тоном:

— Что мне подать…

Мать выглядела такой растерянной, что Оля не удержалась и всплеснула руками:

— Так ты хочешь чаю или нет?

Неля перевела испуганный взгляд на сестру, давая понять, что та все испортила. Однако мама не удивилась привычной эмоциональности старшей дочери. А просто сказала:

— Я говорю, что же вы стоите. Берите чашки, садитесь. Давайте вместе выпьем чаю.

И улыбнулась.

Неля закрыла лицо руками и выбежала из кухни, не в силах дальше владеть собой. Бросившись ничком на кровать, Неля плакала уже третий раз за сегодняшний день. Она, которая всегда так хорошо держалась. Которая могла не проронить ни слезинки даже в раннем детстве при самых тяжелых ситуациях: когда они убегали от разъяренного отца, когда ругалась «гостеприимная» тетя Валя, когда горели волосы, когда падала коленками на асфальт, когда получала очередную оплеуху от матери.

Но улыбка, которую Неля не видела на ее лице с детства, обрушила плотину. Все потоки, которые поднимались в глубине сердца девочки в течение 12 лет, она столько времени усилием воли опускала обратно. И там они копились, становились мутными, вязкими и тяжелыми. А сейчас рвались наружу, превращались в соленую жидкую воду и орошали старенькое покрывало с жирафами. От частых стирок они уже давно стали просто силуэтами. Но Неля помнила их еще яркими, настоящими. И раньше любила обводить каждого пальцем, представляя, как выглядит загадочная Африка, где всегда тепло и не надо надевать варежки на резинке.

Пока лились эти потоки, накопленные за дюжину детских лет, Неля ничего не замечала. И даже не сразу почувствовала руку, которая сначала неуверенно легла ей на вздрагивающие плечи. А потом стала гладить. Неумелая и непривычная к ласке жесткая ладонь, стиравшая макияж с лица старшей дочери и оставлявшая красный след на щеке младшей, теперь ложилась мягко. Приглаживала спутанные волосы Нели, успокаивающе водила по спине. Мама ничего не говорила, а просто была рядом. До тех самых пор, пока Неля не уснула, забывшись сладким сном после того, как вылились в слезах все похороненные внутри обиды.

И в этом сне Неля вдруг увидела того самого сказочного человечка. Емеля сидел на ивовой ветке, помахивая своими маленькими ножками в алых сапожках, качал головой и говорил:

— Эхма! Ну ладно, пока поспи. Однако не забудь завтра принести мне обещанную сушку.

— Обязательно! Я принесу тебе столько сушек, сколько смогу унести в кармане! – прижимая руку к груди, отвечала Неля в своем сне. – Ведь чудо случилось! И даже не одно!

— А ты что, сомневалась во мне? – несколько обиженным тоном спросил Емеля и даже перестал болтать ногами.

— Конечно, нет! – поспешила заверить Неля. – Я просто… просто еще не привыкла к чудесам.

— Эхма! А то ли еще будет! – усмехнулся Емеля. – Но сушку не забудь. Жду тебя завтра до школы!

Неля кивнула. Повернулась на бок и перешла в другой сон. А что будет дальше и сколько еще чудес появится в жизни Норушкиных, расскажу в следующих главах.

23.09.21

5 глава. Емеля проговаривается

Неля проснулась в испарине: горячие солнечные лучи вовсю ползали по комнате. Воздух стал жарким, в белых полосах света хаотично двигались сверкающие пылинки. За окном щедро надрывались птицы, радуясь теплому утру. Преддверие лета наполняло улицы. Но Нелю сейчас охватывала только паника.

«Который уже час?» — лихорадочно подумала девочка, резко соскакивая с кровати. И только в этот момент обратила внимание, что так и проспала в одежде с самого вечера. Бросив беглый взгляд на часы, Неля увидела, что толстая стрелка приближается к 7.

— Уф! Еще даже семи часов нет! – с облегчением выдохнула девочка.

Она не любила опаздывать и обычно вставала раньше сестры, которая – дай ей волю – могла бы и до вечера нежиться в постели. Чем и пользовалась в воскресенье, когда мама уходила на работу. Для Нели же такой день был самым любимым на неделе: тишина, никто не дергает, можно проводить время по своему желанию.

На миг даже показалось, словно сейчас, действительно, воскресенье: так тихо в квартире, так хорошо и спокойно. Но тут же поняла: нет, начинается обычный будний день. А в следующую секунду тяжелой массой обрушилось на голову другое воспоминание: она же так и не сказала матери, что ее ожидают в школе. Сегодня.

Сразу противно заныло под ложечкой. Мама наверняка уже отправилась на работу и вернется только вечером. А это означает, что после уроков домой придет Мария Николаевна. Сядет на кухне на шаткую табуретку и будет нетерпеливо дожидаться прихода матери. И чем закончится такая встреча – никому не известно.

Неля с унылым лицом отправилась в ванную. Бесконечно долго чистила зубы, даже забыв, чем занимается. Неприятные мысли лезли в голову, заполняя все внутри.

Когда Неля села завтракать, то обратила внимание на вчерашнюю вазочку с сушками. Два глянцевых колечка лежали как математический знак «бесконечность».

— Емеля! – вскрикнула Неля, вспомнив о своем обещании.

Она засуетилась, побежала одеваться, накинула рюкзак на плечо и одним движением сунула последние сушки в карман.

До ивы Неля неслась так быстро, что камешки из-под подошв разлетались во все стороны с гулким стуком. Примчавшись на место, девочка нырнула под сень салатовой листвы и, не отдышавшись, стала звать:

— Емеля!.. Емеля!.. Я пришла!.. Я принесла!

И, высунув из кармана сушки, положила их на ладонь. Но никакого ответа не было.

— Емеля! Емеля, я здесь! Вот сушки! – повторяла Неля и чувствовала, как ее начинает охватывать отчаяние, смешанное с чувством вины.

Тишина уже давила на уши и казалась невыносимой. Неля бессильно опустила плечи.

— Я опоздала к тебе, — прошептала она и осторожно положила сушки на траву. – Вот, возьми. Ты заслужил.

И повернулась выходить, добавив напоследок:

— Спасибо за чудо.

Но едва Неля приподняла изящную ветку, чтобы выйти из-под ивового шатра, как рядом с ухом раздался знакомый писклявый голос:

— Чудо? Где чудо? Какое чудо?

Неля радостно повернулась и увидела перед собой маленькое смешливое личико.

— Емеля! – счастливо воскликнула девочка и даже протянула руку, чтобы взять крохотную фигурку.

— Но-но-но! Попрошу без рук! – возмутился Емеля.

Получилось у него это так забавно, что Неля прыснула со смеху. И, заметив обиженно вскинутую бровь, сразу же постаралась сделать серьезное лицо:

— Я просто так рада тебя видеть. Ты мне очень помог! Очень!

— Ну раз помог, то и угощение заслужил, наверное?

— Да-да! Конечно! – спохватилась Неля.

Она присела, подняла сушки и быстро протерла их об рукав. Емеля почесал в затылке и с недоумением спросил:

— И что это за ритуалы?

Неля непонимающе посмотрела на него и пожала плечами:

— Какие ритуалы?

— Ну вот эти! Эхма!

И Емеля с таким драматизмом стал изображать, как она трет сушки об рукав, что перекувырнулся и грохнулся с ветки. Неля кинулась помочь, но миниатюрный собеседник уже забирался сам наверх, забавно цепляясь руками за листочки.

Неля хихикнула и сказала:

— Так это ж я просто от грязи очищала. Вдруг травой испачкались.

— От грязи она очищала. Ладно, давай уже мои сушки. А то, может, скоро тебе и зубами захочется их очистить. И ничего мне не останется, — ворчал Емеля, устраиваясь на ветке удобнее и протягивая свои крохотные пальчики.

Неля улыбнулась и вложила в них две сушки. Ей было любопытно, как такое маленькое существо справится с огромным угощением. А Емеля просто надел на себя обе сушки вместо пояса.

— Как? Ты не будешь их есть? – ахнула Неля и даже прикрыла рот ладонью от удивления.

— Почему ж не буду? Очень даже буду, — ответил Емеля, любовно поглаживая глянцевую поверхность сушек. – Вот уйдешь и поем. Я люблю есть один. Когда не смотрят тут некоторые.

— Ой, прости, прости. Да, я побегу. А то и в школу опоздаю, — засуетилась Неля, поправляя рюкзак.

И тут же опустила голову, вспомнив, что сейчас ее ожидает.

— Ну и что ты сразу скисла? Эхма! – с досадой сказал Емеля.

Неля вздохнула:

— Так а как же тут не скиснуть. Ведь сегодня все и случится.

— А что такое случится? Ты ж мне вчера все рассказала. Разве тебе не помогло мое чудо?

Неля виновато помотала головой:

— Что ты! Очень помогло! Никогда еще не было дома так хорошо, как вчера.

И опять поникла. Емеля всплеснул руками и стал нетерпеливо ходить по ветке взад-вперед, приговаривая:

— Ну я тогда вообще ничего не понимаю.

— Прости меня, Емелюшка. Я просто очень боюсь, — призналась Неля шепотом. – Я ведь маме так и не сказала ничего.

Емеля с досадой ударил себя по ногам:

— Почему же?

— Просто не успела.

— Чем же ты была так занята, позвольте-с спросить, барышня! – воскликнул Емеля и склонил голову к плечу.

Неля потеребила школьную юбку и едва слышно ответила:

— Уснула-с барышня.

— Уснула?! Эхма! Вот те на! – присвистнул Емеля.

Неля кивнула, и ей вдруг стало опять смешно. Заметив улыбку на лице девочки, Емеля с удовольствием сказал:

— Вот. Совсем другое дело. Ну уснула и уснула. С кем не бывает.

Неля почему-то почувствовала, что у нее светлеет на душе. «Может, потому что меня за это не ругают?» — подумала девочка. А вслух сказала:

— Со мной обычно не бывает. Со мной вообще в последнее время какие-то чудеса происходят.

Емеля кивнул:

— И будут происходить дальше. Иди в школу и ни о чем не беспокойся.

Неля опять поправила рюкзак и в очередной раз вздохнула:

— Попробую. Не знаю пока, что учительнице сказать. Она ведь…

— Правду, — нетерпеливо перебил Емеля.

Девочка вскинула на него глаза, и слова замерли у нее на языке.

— Что – правду? – переспросила она.

Емеля закатил глаза, словно изумляясь непонятливости девочки. И медленно повторил:

— Сказать правду.

— Как так — правду? — одними губами добавила Неля.

— А вот так. И про отца, и про мать. И про то, как уснула. И про чаепитие, — невозмутимо ответил Емеля.

Неля открыла рот от удивления:

— Откуда ты знаешь про чаепитие? Я ведь… не рассказала про это ничего.

Емеля с досадой потер нос:

— Эхма. Проговорился.

Неля прищурилась и всмотрелась в его лицо. Емеля пару секунд глядел в сторону, а потом встал во весь свой рост и с вызовом ответил:

— Ну да. Я все знаю. И что с того? Я же для того тебе и послан.

— Послан? Ты мне послан? – пробормотала Неля.

— А ты еще до сих пор этого не поняла? Эхма! – выдохнул Емеля.

Неля помотала головой и улыбнулась:

— Как хорошо. Мне еще никто не посылал такое счастье.

Емеля смущенно почесал в затылке и махнул рукой:

— Ладно. Заболтались мы тут. Беги уже в школу. Ни о чем не думай. Учись. И к учителю сама подойди. Это лучше, чем когда тебя разыскивают. Всегда лучше начинать первой.

— Начинать первой, — как завороженная повторила Неля.

— Ну, давай уже. Я голоден. И сушки талию жмут, — ворчливо добавил Емеля.

Неля прыснула со смеху. Но, поймав обиженный взгляд Емели, тут же помотала головой, прогоняя невольную улыбку. И, присев в реверансе, сказала:

— Спасибо тебе, Емеля! За все – за все спасибо!

— На здоровье, — ответил Емеля, постукивая по сушкам. – Беги уже.

Неля кивнула и юркнула под ветку, выскакивая из-под ивового шалаша. В школу побежала вприпрыжку, поглядывая вверх на плывущие облака. Взлетела по ступенькам на крыльцо, потянула на себя массивную дверь. И только в этот момент вспомнила, о чем забыла спросить Емелю.

14.10.21

6 глава. Школьные проблемы начинают решаться

И, когда Неля вспомнила, о чем забыла спросить Емелю, то весь энтузиазм пропал. Ведь ладно бы только разговор  с учителем. «Мария Николаевна хоть и строгая, но она же – взрослый человек. Рано или поздно она поймет меня. Наверное», — с надеждой думала Неля. А что делать со Степаном? «С этим вредным, противным, мстительным, злым Степаном», — сердито добавила про себя Неля и сжала кулаки так сильно, что даже ее короткие ногти впились в кожу. Но девочка и не почувствовала: гораздо больнее саднило там, где сердце.

Молча прошла в гардероб, суетливым кивком головы поздоровавшись с вахтершей, которая никогда и не отвечала на этот знак приветствия. А сегодня она неожиданно тоже кивнула. Едва заметно, но все-таки. Неля даже остановилась, поймав это движение головы. И удивленно замерла. Впервые за школьные годы задержала взор на одутловатом бледном лице, испещренном морщинами.

«Почему я раньше не замечала? Просто пролетала мимо» — с изумлением подумала Неля. Она внезапно поняла, что ей почти неведома роль внучки. Бабушку со стороны отца она видела последний раз в 5 лет, когда та приехала, окутанная удушливым облаком духов. В каком-то жестком платье, на которое нельзя было садиться – «помнешь же!» И вручила большую пластиковую куклу с кудрявыми волосами.

Игрушка была такой большой, что Неля с трудом ее обхватила и при первом же шаге упала прямо на подарок. Запомнилось, каким страшным стало лицо этой куклы: щека вмялась и треснула от удара об камень. Неля растерянно терла разбитую коленку и видела только большие виноватые глаза мамы, которая бросилась отряхивать дорогую игрушку и извиняться перед свекровью.

Неля сейчас же потрясла головой, прогоняя неприятные воспоминания, заползавшие куда-то прямо под ложечку. И еще раз кивнула вахтерше, но теперь уже не молча:

— Здравствуйте!

И вахтерша снова ответила кивком головы. «Не показалось!» — с радостным удивлением подумала Неля. Она поняла, что чудеса продолжаются. И уже совсем в другом настроении переобувала уличные туфли на школьные.

Первый урок был на втором этаже. Неля знала, что на нем же расположена и учительская. «Ты должна пойти. Ты должна пойти первой! Помнишь, что говорил Емеля? Пойти первой и говорить правду! Как есть!» — настойчиво повторяла про себя девочка. Но с каждым шагом по лестнице уверенность уменьшалась. Мимо со свистом проносились старшеклассники: громкие, смешливые и, по словам директора, «топочущие как слоны».

Под этот шум Неля и приблизилась к распахнутой двери учительской. Было видно, как каждый преподаватель по-своему готовится к уроку. Кто-то выписывает отметки из рабочего блокнота в журнал, другой перелистывает методичку. Однако были и те, кто просто беседовал с коллегами, прихлебывая из чашки уже остывший чай. Среди них Неля и увидела Марию Николаевну.

Комок страха подступил к горлу. «Разве ж я смогу подойти… к ней? Она ж сразу спросит, когда придут родители», — беспомощно думала Неля и продолжала стоять возле открытой двери. «Пожалуй, нет. В следующий раз», — решила Неля, почувствовав трусливое облегчение. Порывисто повернулась, чтобы идти в класс. Но в этот же миг услышала:

— Норушкина? Как удачно!

Этот голос нельзя было спутать с другим. Мария Николаевна обладала очень звонким и буквально пронизывающим тембром.

Неля обреченно повернулась обратно и стояла, не поднимая головы.

— Ты мне хотела что-то сказать или кто другой нужен? – спросила Мария Николаевна, быстрыми моложавыми шагами приближаясь к девочке.

Неля резко выдохнула, собираясь с силами, и, слегка вскинув подбородок, ответила:

— К вам, Мария Николаевна. Здравствуйте…

Учительница изучающе посмотрела на Нелю и молчаливым жестом показала, что лучше вместе пройти в рекреацию. Там и остановились у широкого подоконника. Неля жадно взглянула в окно, вбирая в себя для смелости майский зачин весны.

— Ну, Норушкина, говори. Явно что-то хотела сказать, — с нотками нетерпения начала Мария Николаевна и испытующе поглядела на девочку.

Та сразу оторвала взгляд от пейзажа и стала рассматривать свою обувь.

— Ты сейчас дырку на туфлях протрешь. Говори уже. Ведь через 15 минут начало урока. Я должна еще все в класс отнести, — строже добавила Мария Николаевна.

— Понимаете… Я… Моя мама… Мой отец… Мы… — начала говорить Неля, но не могла закончить ни одно предложение.

— Норушкина, если ты позвала меня помямлить, то я вряд ли могу тебе в этом помочь, — вздохнула Мария Николаевна.

Однако этот вздох почему-то показался Неле признаком доброты. Девочка даже вскинула вверх глаза, заглянув в лицо учителя, но тут же опустила их, посчитав дерзостью.

— Я никак не могу сказать. Так быстро не могу, — неожиданно ответила Неля, смотря прямо перед собой.

Мария Николаевна помолчала. Потом коротко побарабанила пальцами по подоконнику и вдруг заговорила мягким голосом:

— Я так понимаю, что в словах Степана есть доля истины. Да?

Неля опустила голову вниз и нехотя кивнула. Мария Николаевна еще помолчала. Потом скрестила руки на своей юбке и спросила:

— А мама, наверное, строгая. И ты боишься ей сказать. Верно?

Неля изумленно подняла глаза и встретилась с понимающим взглядом.

— Д-да… — удивленно ответила девочка. – А как вы… как вы…

— Как я догадалась? – подсказала Мария Николаевна и внезапно улыбнулась. – По твоему лицу все можно прочитать, Норушкина.

Неля пару раз моргнула. И несколько мгновений думала, что попала в какую-то другую реальность, где все давно мучавшие вопросы вдруг начинают проясняться. Где старые проблемы решаются одним взмахом. Возможно, Неля подумала бы еще. Но на ее плечо уверенно опустилась ладонь Марии Николаевны.

— Я вижу, что ты переживаешь. И раскаиваешься в своем поступке. Думаю, что будет справедливо на первый раз посчитать твое действие случайностью. Ведь ты не хотела бить одноклассника, верно? – спросила Мария Николаевна, мягко подсказывая правильный ответ.

Неля усиленно закивала и порывисто заговорила:

— Это да. Я совсем не хотела! Я вообще не хотела! Я даже не понимаю, как это произошло! Я бы ни за что так не сделала. Я не знаю, что на меня набежало.

Мария Николаевна жестом остановила Нелю и уверенно сказала:

— И это я тоже вижу. Поэтому сейчас ты, давай-ка, беги скорее на урок. О поведении своем подумай. О сдержанности. И, если это не повторится, то инцидент будем считать исчерпанным.

Неле очень хотелось сейчас обнять Марию Николаевну в порыве радости. С трудом сдержала себя, пока сердце колотилось в груди со скоростью болида.

— Спасибо! Это не повторится. Я знаю, что не повторится! Ведь теперь все будет по-другому! – затараторила Неля.

Мария Николаевна на миг удивленно вскинула бровь:

— Все будет по-другому?

— Ну да! Ведь чудеса начались. Они начались и дома, и в школе, и… — тут Неля осеклась, понимая, что едва не проболталась.

Мария Николаевна опять изучающе посмотрела на девочку. Но потом взглянула на часы и, спохватившись, быстро кинула:

— Не совсем понимаю, о чем ты. Но сейчас времени на разговоры уже нет. Бегом в класс!

Неля счастливо кивнула и побежала по коридору. Ей сейчас так хотелось бы с каждым поделиться охватившей всеобъемлющей радостью. Даже стены казались такими любимыми и родными. И все школьники, которые попадались на пути. И учителя. И даже коричневый линолеум с рисунком под паркетную елочку. Все было близким, понятным, безопасным.

«Емеля, спасибо! Это работает! Все работает!» — с наслаждением повторяла про себя Неля. Сердце ее было полно утешения, которого раньше так не хватало. В этом ликующем настроении Неля и ворвалась в класс. Праздничным голосом поздоровалась сразу со всеми и торжествующе села за свою парту.

— Да ты вся светишься! – восхищенно сказала соседка Маша.

Она подвинула стул ближе, внимательно поглядела на Нелю и, порывисто оглянувшись, тихо спросила:

— Тебе даже не попало дома?

Неля с улыбкой помотала головой. Маша развела руками:

— Чудеса!

— В том-то и дело! – весело сказала Неля и подняла палец вверх. – Все дело в чудесах!

И девочки стали щебетать на другие темы. Даже не замечая, как их спины сверлит удивленный взгляд Степана. Потому что он ожидал чего угодно, только не такого.

18.11.21

7 глава. Степан и Маша ведут себя странно

В мае никогда не угадаешь, как будет в школе: тепло или холодно. Отопление обычно отключали в первых же числах во время праздничных дней. Оно казалось избыточным, когда за окном разбрызгивала пену черемуха, а днем воздух становился совсем летним. Нагретые солнцем скамейки в парке начинали пахнуть деревом, дорожки подсыхали, и с неба щедро лилось тепло.

В такое время в классе становилось даже душно, и учителя с шумом распахивали форточки. Неля любила эти моменты, когда в помещение врывался новый воздух. Вторгался в учебный процесс, смущая и сбивая с толку. Все сразу смотрели в сторону улицы. А написанное на доске и в учебниках становилось каким-то чужим и второстепенным.

Но сейчас шел только первый урок. Майская погода по утрам была обманчива. Ведь иногда случались даже заморозки. И сегодня температура воздуха за окном  не превышала 10 градусов к началу школьного дня. В классе еще сохранялась относительная прохлада. И Неля иногда незаметно растирала пальцы на правой руке, потому что они становились деревянными и портили почерк, который учителя и так называли неразборчивым.

В один из таких моментов, когда Неля быстрым движением терла мизинец, что-то неприятно царапнуло ее по шее. Норушкина догадывалась, кто это мог сделать. И решила не доставлять удовольствие Степану своей ответной реакцией. Даже удержалась от того, чтобы почесать шею в месте, куда прилетел скомканный тетрадный лист.

Неля продолжала выводить строку за строкой, выписывая из учебника предложения. Тишина в классе нарушалась только этими методичными движениями одноклассников: монотонным бормотанием стержней в тетрадях.

Скоро прилетел второй привет от Степана. На этот раз он попал не в шею, а прямо в макушку. И куда более сильно. Неля стиснула зубы и мысленно повторяла себе: «Не оборачивайся. Не оборачивайся. Не обращай внимания».

Однако внимание обратила ее соседка по парте. Маша рассерженно повернула голову и метнула в Степана испепеляющий взгляд своих темно-карих глаз.

— Не смотри на него, — едва слышно шепнула Неля. – Слишком много чести.

Но Маша не только продолжила смотреть, а еще и стала делать ему какие-то знаки руками. Причем жестикулировала настолько активно, что Неле пришлось одернуть ее.

— Не обращай на него внимания, говорю, — повторила Неля шепотом.

— Да он просто… — начала Маша.

И ее тут же прервал низкий голос учительницы по русскому языку:

— Норушкина и Кудрявцева! Вы, видимо, хотите дополнительное задание получить?

Маша стремительно повернулась обратно и уткнулась в тетрадные листы. Русский язык был ее самым проблемным предметом. Она и с основным заданием с трудом справлялась.

Учительница закрепила свою реплику, открыв журнал. И добавила:

— Еще один шорох с вашей парты, и писать продолжите уже у доски.

Маша втянула голову в плечи и шустро застрочила в тетради. Неля тоже постаралась погрузиться в выполнение задания. Но что-то в поведении соседки настораживало. «Спрошу на перемене. Не отвлекайся», — внушала самой себе Норушкина.

Она с трудом дотерпела до звонка. Потому что Маша всей своей напряженной позой и каким-то загадочным выражением на лице перетягивала внимание. И, едва одноклассники бросились собирать портфели, чтобы поскорее отправиться на перемену, Неля всем телом развернулась к Маше и подалась вперед:

— Что там у вас за переговоры были?

Маша бегло обернулась и сделала большие глаза, обращаясь к Неле:

— Он в тебя влюбился.

Норушкина удивленно отпрянула назад и пару секунд сидела, не шелохнувшись, но потом прыснула со смеху. Сложившись пополам, она даже стукнулась лбом об парту и засмеялась еще сильнее, потирая ладонью ушибленное место. Маша наблюдала за реакцией с обиженным выражением лица. И стала демонстративно убирать принадлежности в портфель.

— Смейся, смейся. Я-то ничего смешного не сказала, — буркнула Маша, запихивая неподатливый учебник.

Неля вытерла выступившие от хохота слезы и постаралась придать себе серьезность.

— Ну не обижайся. Просто это… это очень смешно, — сказала Норушкина и снова не удержалась. – Это Кондратенко-то?

— Представь себе! – с вызовом ответила Маша и поднялась.

Она с некоторым высокомерием посмотрела на соседку сверху вниз, надела ранец на одно плечо и надменным тоном добавила:

— Сама не знаю, что он в тебе нашел.

И, развернувшись, ушла. Последняя фраза внезапно задела Нелю. Смех разом испарился. Слова Маши хлестнули не хуже пощечины. Неля даже невольно потерла щеку и стала задумчиво собирать свой портфель.

На спине она чувствовала все тот же пристальный взгляд. И в конце концов развернулась с раздражением. Глаза ее встретились с глазами Степана. Он смотрел прямо, не отводя их и не моргая.

— Что тебе нужно? – одними губами спросила Неля, чтобы одноклассники не расслышали.

Степан взял ручку и начал что-то писать. Неля пожала плечами и поднялась с места. А Кондратенко быстро вырвал лист, сделал из него шарик и кинул ей на парту. Норушкина бросила юркий взгляд на бумажку и хмыкнула:

— Думаешь, я буду разворачивать твои записочки? Делать мне больше нечего.

И вышла в коридор следом за остальными одноклассниками. Кондратенко продолжал молча сидеть. Потом собрал все свои разбросанные бумажные шарики и запихал в портфель.

Оставшийся день он сидел на уроках тихо. А Неля боролась с искушением подсмотреть за его выражением лица – оно было чернее тучи. Маша тоже была ничем не лучше: демонстративно не разговаривала с Нелей и всем своим видом давала понять, что обижена.

После последнего урока Неля подошла к ней в раздевалке и тронула за руку, чтобы начать разговор. Но Маша недовольно отдернула ладонь и стала быстро застегивать куртку, едва не прищемив молнией подбородок.

— Ну что ты дуешься? Только из-за того, что я засмеялась? – допытывалась Неля, заглядывая девочке в глаза.

— Смейся, сколько тебе угодно, — фыркнула Маша. – Мне-то что с того?

Неля внимательно посмотрела на нее и ответила:

— Я вижу, что тебе как раз не все равно. Это очень заметно.

Маша тут же вспыхнула и нервно дернула плечами:

— Кем ты себя вообразила? Можно подумать, мне больше подумать не о чем, только о тебе. Мир на тебе клином не сошелся!

— Что с тобой такое? – растерянно спросила Неля и сделала шаг назад. – Ты как с цепи сорвалась.

— Это я-то сорвалась?! – воскликнула Маша, тыча себя пальцем в грудь. – На себя посмотри! Тоже мне – подруга нашлась! Ты еще в психологи запишись!

Неля помотала головой:

— Вижу, что говорить с тобой сегодня бесполезно. Не знаю, что я тебе такого сделала, честное слово.

— Отстань от меня! Слышишь? – сказала Маша, приблизив свое лицо.

И сказала это так громко, что щебетавшие рядом девочки даже прервали свою беседу и уставились на странную пару.

— Я к тебе и не пристаю, — тихо ответила Неля, смущаясь от внимания вокруг.

Прилюдные сцены она не любила. Хотелось сжаться в комок или смешаться со стенами. Поэтому Неля поспешила убрать сменную обувь в мешок, затянула его шнурком и порывисто вышла на улицу.

На крыльце Неля жадно вдохнула майский воздух. Сбежала по ступенькам, быстрым шагом направилась к той самой иве.

— Хоть бы Емеля был на месте! Хоть бы был на месте!  — тихо повторяла Неля, поторапливая себя.

— Ктоо такой Емеля?

Голос раздался рядом настолько внезапно, что Неля даже вскрикнула. И увидела Степана. Он выглядел слегка запыхавшимся и явно догонял ее от самой школы.

— Ты шпионишь за мной? – сердито спросила девочка.

— Нет. Просто виидел, как ты ссорилась с Машей. Вот и догнал, — невозмутимо ответил Степан, привычно растягивая слова.

Неля возмущенно помотала головой и с вызовом спросила:

— Догнал для чего? Полюбопытствовать? Кроме того, я с ней не ссорилась.

— Прямо уж. Я видел, что вы ругались, — усмехнулся Степан.

— Я с ней не ругалась! Понятно? – громко ответила Неля. – Иди куда шел. Мне с тобой говорить не о чем.

— А с Емелей, видимо, ееесть о чем, — поддразнил Степан.

Неля чуть не задохнулась от негодования. И даже не нашлась, что ответить.

— Воот. Что и требовалось доказать, — криво улыбнулся Степан.

— Даже если бы это было так, то тебе-то какое дело? Кто ты такой вообще? И что тебе нужно от меня? – заговорила Неля, переходя на крик.

Все внутри у нее кипело от подступившего гнева. Ведь это из-за Степана она тогда сорвалась. Из-за него ей пришлось столько переживать, выслушать от учителей, а теперь еще и ожидать, когда мама узнает о происшествии. И он еще стоит и так нагло ведет себя. Неля с ужасом ощущала, что ей хочется ударить его снова. Ранцем по голове. Но слово, данное утром Марии Николаевне, пока сдерживало эмоции.

— Может, я решил это… помириться, — неловко начал Степан и тут же сам разозлился на свою сентиментальность.

Неля от неожиданности подавилась слюной и закашлялась. Степан мялся, глядя на нее, и уже поднял было руку, чтобы похлопать по спине. Но девочка успела заметить этот жест и быстро замахала локтем, давая понять, чтобы не приближался.

Откашлявшись, она поспешно отерла рот рукой и, чеканя каждое слово, сказала:

— Отойди от меня. И никогда ко мне не подходи. Ты слышишь?

Степан молча смотрел на нее. И у него было такое странное выражение лица, что на какой-то миг Неле даже стало жалко одноклассника. Но, поймав это зашевелившееся в себе ощущение, она мгновенно отвергла его, зажмурившись. После чего решительно повернулась и пошла вперед, не оборачиваясь.

Ей очень хотелось оглянуться. Потому что она понимала:  он все так же стоит и смотрит вслед.

«Может, я поступаю неправильно. Может, надо было поговорить. Может, он, действительно, раскаивается и хочет помириться», — мучительно думала про себя Неля, и шаг ее становился все тяжелее. Но тут же гнала новые мысли прочь. И уже вслух сказала уверенно куда-то вперед:

— Нет. Все правильно я делаю.

Однако взгляд в спину не давал покоя. И чувство вины противно шуршало в груди. «Спрошу у Емели. Он все знает», — успокаивала себя Неля. И свернула за угол первого же дома, чтобы поскорее избавиться от навязчивых глаз.

22.12.21

(Продолжение следует…)

Анастасия Настурция Petro © 2021